Иран находится в ситуации «идеального шторма»

Игорь Семиволос, директор Центра ближневосточных исследований для CCBS.

Г-н Семиволос, уже две недели в Иране идут массовые протесты, начавшиеся после новости о смерти Махсы Амини, погибшей во время задержания полицией. По словам очевидцев, она подверглась пыткам после того как была обвинена в «неподобающем» ношении хиджаба. Что в действительности происходит в Иране, можно ли выделить разные группы протестующих, насколько они радикальны?

– По состоянию на сейчас в Иране происходят протесты, скажем так, «большие беспорядки», масштаб и интенсивность которых превышают все, что было до событий «зеленой революции» 2009 года. Но сейчас динамика протестов ускоренная и переход от ненасильственной стадии к условно насильственной достаточно короткий. События все больше напоминают ситуацию «идеального шторма», когда накладываются друг на друга и создают мультипликационный эффект несколько независящих событий – убийство Махси Амини полицией морали из-за неправильного одетого хиджаба, рост женского движения за достоинство и равноправие, борьба этнических сообществ за национальные права, общая усталость от режима, кризис власти в самой правящей группе из-за плохого состояния здоровья верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи и начала борьбы за его место. Традиционно в крупных городах в протестах принимает участие молодежь и городские слои недовольные репрессивной политикой режима, в провинциях основная действующая сила – национальные сообщества – курды, азербайджанцы, белуджи. Арабы на западе страны, сильно пострадавшие от засухи, активно протестовали некоторое время назад, но сейчас особой активности не наблюдается. Важным действующим лицом протестов является женское движение, которое эволюционирует от требований наказания виновных в убийстве Амини, т.е. восстановлению справедливости к требованиям равноправия, человеческого достоинства и политических свобод.

 Это не первый случай массовых протестов в Иране. В конце 2019 – начале 2020 г. были социальные протесты, которые быстро превратились в политические. Но режим выстоял. Будет ли результат сейчас таким же или можно ожидать серьезных изменений во власти в Тегеране?

– Как я уже отмечал, Иран оказался в ситуации практически «идеального шторма», когда целый ряд обстоятельств способствует развитию протеста и создает реальную угрозу существующему режиму. В настоящее время сложно говорить о сложившейся в стране революционной ситуации, но революции в нынешнюю информационную сетевую эпоху происходят другим способом и являются по сути сочетанием двух факторов – максимальной протестной мобилизации и формированием в обществе убежденности о неизбежности краха режима. Сейчас все находится в процессе. Режиму не удалось прервать мобилизационный процесс, а репрессии и террор на улицах со стороны басиджей – вооруженных титушек, иранского «народного ополчения», относящихся к КСИР, вызывает обратный эффект – ускоренную блоковую мобилизацию и радикализацию требований. Обращает на себя внимание тот факт, что режим пока отказывается от мобилизации своих сторонников в противовес протестующим, вероятно опасаясь, что ситуация может окончательно выйти из-под контроля.

 Как внутренняя нестабилность Ирана влияет на его внешнюю политику? Знаем, что Тегеран поставляет дроны в Россию и последняя их уже использует против Украины. Можно ли говорить о формировании альянса авторитарных режимов?

– Да, можно говорить о формировании такого альянса. Более того, сама логика событий бросает Москву и Тегеран в объятия друг друга, несмотря на имеющуюся идиосинкразию иранцев по отношению к русским. Начало такому альянсу было положено в Сирии, когда удалось сохранить лояльный к Тегерану и Москве режим Башара Асада. Благодаря этому Иран становится основным выгодополучателем сирийской кампании. Между тем активная экспансия Ирана в арабских странах создает для него проблемы другого порядка –  невозможность быстрого купирования протестов в виду неизбежного обрушения внешних фронтов в случае переброски боеспособных подразделений КСИР непосредственно в Иран. Поставки дронов-самоубийц России для войны в Украине выявили еще одну интересную деталь – растущую неуверенность, неспособность признавать свои действия и как следствие политический мандраж из-за боязни сделать роковую ошибку. Складывается впечатление, что чем больше мы слышим воинственной риторики, тем более неуверенно себя чувствует режим.

 В этом месяце произошла новая эскалация армяно-азербайджанского конфликта. Какова позиция Ирана в этом столкновении? Что означает заявление официального Тегерана о том, что он не допустит изменения границ в регионе?

Амплитуда отношений Ирана с Азербайджаном слишком большая – от угроз до заверений в дружбе

– В целом Иран декларирует нерушимость существующих границ Армении и готовность задействовать силу в случае их изменения. Вместе с тем, амплитуда отношений Ирана с Азербайджаном слишком большая – от угроз до заверений в дружбе – что свидетельствует о продолжающемся поиске приемлемого modus vivendi с Баку. В целом Иран заинтересован в транспортных коммуникациях, которые свяжут его с Россией, и его усилия сейчас сосредоточены в этом направлении. Во многом дальнейшее развитие событий будет зависеть от динамики автономистских стремлений Южного Азербайджана и угроз территориальной целостности возникающих в связи с этим.